Вуди Аллен. Будь что будет (2009). Писать рецензию на новый фильм режиссера, чье творчество знаешь не понаслышке, задача как бы несложная. Но не все так просто, поскольку надо постараться избежать сравнений с другими картинами Аллена, чтобы разговор получился именно об этом фильме, а не вообще о творческом пути Вуди. Хотя исключительно изолированного анализа вряд ли удастся добиться, уж слишком много в Вуди «алленоского». Первое, что бросается в глаза с самого начала картины, что заглавную роль эксцентричного Бориса Ельникова, невротика и социопата, Вуди писал под себя. Но я не думаю, что Вуди превратился в конвейер по производству образов интеллектуалов, страдающих разнообразными фобиями. Как показали европейские эксперименты режиссера («Матч Пойнт», «Вики. Кристина. Барселона») - он может снимать разное кино, даже кино о лесбийских утехах в комнате для проявки фотографий в исполнении Пенелопы Крус и Скарлетт Йоханссон. Второй момент, который следует отметить, это возвращение режиссера в Нью-Йорк после несколько фильмов, снятых в Европе, и дело даже не в том, что события картины происходят именно в этом городе, сам формат картины является «нью-йоркским», а для фильмов Аллена это значит, что картина будет посвящена, как всегда, «иррациональным и бездарным» отношениям интеллектуалов этого города. Любимый режиссера Вуди – Ингмар Бергман в своих воспоминаниях опасался этого, поэтому он не хотел, чтобы о нем сказали, что он стал снимать «как Бергман». Вуди же не опасается (а может ему просто все равно?!) снимать «как Вуди». Можно сказать, что «Будь что будет» - это та штука, в инструкции по употреблению которой содержится пометка «для любителей блестящих диалогов, искрометного юмора и всеразъедающей постмодернистской иронии господина Аллена. Прочим просьба не беспокоится». Третье, что сильно отличает этот фильм от предыдущих работ, это особый контраст двух параллельно существующих Америк. Нельзя сказать, что этого раньше не было. В классическом «Энни Холл» Вуди действительно иронично замечает, что вся остальная Америка считает Нью-Йорк – городом евреев, гомосексуалистов и порнографов. Но Нью-Йорку Аллен обычно противопоставлял гламурно-диснейлендовский Лос-Анджелес. В этот раз богемному Нью-Йорку, который живет по всем правилам мегаполиса, противопоставлена консервативная американская глубинка. Вуди выставляет обе Америки в карикатурном виде. С одной стороны, Борис Ельников - неудавшийся нобелевский лауреат, который всех вокруг считает «земляными червями» (не без оснований кстати) и в своих тараканах настолько банален, как может быть банален только умный, но неудачный человек, влачащий жалкое по собственному признанию существование, с другой – Мелоди, приятной наружности лимитчица, которая под нечутким и случайным руководством главного героя превращается в нью-йоркскую девицу, которая уже не может довольствоваться парнями с простым (sic!) чувством юмора. В этом фильме Аллен затрагивает много щепетильных для Америки тем, показывая, например, что пресловутая западная политкорректность – вынужденный мера, что-то вроде компромисса, который «хороший зонтик, но плохая крыша» (с). И опять новшество Аллена, шутки о политкорректности были не только о евреях: «Ночами мне плохо спалось и я проводил время на Wall Street, пытаясь объяснить кретинам, что даже если негр и заседает в Белом доме, никто их негров сроду не поймает машину в Нью-Йорке» (с). Не менее некогда табуированная для американского зрителя тема - христианская набожность глубинки, которая, по мысли режиссера, основывается лишь на том, что человек, существующий в мире заведенного порядка и условностей, не видит другой жизни, но стоит ему лишь раз вкусить плод соблазнов большого города, он уже готов с не меньшим упорством, с каким прежде шельмовал «распущенность», пуститься во все тяжкие. Лучше Аллена это никто не сформулирует, рассуждая об эпатажной мамочке Мелоди, Борис Ельников обращается к зрителю: «Знаете этих порядочных ходящих в церковь людей, которые - как настоящие дети – добры к своим соседям и цитируют Библию, никогда не делают не то. И однажды по каким-то причинам они берут ружье, идут в город и всех там убивают. Ладно, это она, только в сексуальном плане. Она переспала с Лео Брокманом, хотя до этого спала только лишь со своим мужем. Однажды джина выпускают из лампы: ей понравилось спать с Брокманом, ей нравилось спать с друзьями Брокмана, со знакомыми Брокмана, со знакомыми знакомых Брокмана…» (с). Впрочем, несмотря на все эти новые вкрапления в ткань фирменной нью-йоркской истории от маэстро (представляю, как сам Аллену поморщился бы от такого «титула») - главная тема остается прежней: вселенная – жестока, нейтральна и не поддается объяснению с помощью логических схем, миром правит случай, иногда счастливый, иногда нет, нам ничего не остается другого, кроме как улыбнуться и сказать всему этому хаосу: будь что будет. Атеистическое мировоззрение Вуди здесь доходит до крайностей, которые сам автор высмеивает в образе Ельникова. Хотя с этим мировоззрением не все так просто. «Это для вас – я атеист, для Бога я – лояльная оппозиция» - иронично роняет герой Аллена в фильме «Воспоминания о звездной пыли». И в этой шутке, возможно, несколько больше смысла, чем сам автор вкладывал. Для Вуди «вечный вопрос» не просто дань собственной традиции, это животрепещущая рана, хотя от Достоевского он пытается всеми художественными средствами откреститься в «Матч Пойнте», вступая с ним в захватывающую полемику. Изнанка алленовской риторики, на мой взгляд, это та самая, по меткому выражению моего друга, иудейская (читай: общечеловеческая) печаль существования. Для веры ему не хватает только одного: какого-то совершенно очевидного знака, которого он долгое время ждет и не дожидается… Апостолу Фоме повезло в этом отношении больше, чем Аллену. Тему любви Аллен тоже не обошел: «Давай я тебе расскажу про любовь, окей? Обычно существует исключения из того, о чем я буду сейчас говорить. Но они – исключения, не правила. Любовь, несмотря на то, что про нее говорят, не завоевывает все. Никогда и ни за что. В конце твое юношеское романтическое восприятие переключается на будь что будет. Поняла?» (с). Другими словами, любовь – это не панацея от той самой печали существования. Как стремиться показать Аллен, это скорее случайная удача, которая чаще не улыбается, чем наоборот, особенно тогда, когда люди верят в то, что она может заместить собою весь наш мир. Скорее, любовь - как утешительный приз, который мы можем благодаря все той же случайности отвоевать у «безразличного хаоса». И для людей, обезображенных интеллектом, как Аллен наиболее полно показал в «Манхэттене», ее ценность состоит, прежде всего, в деталях ее реального воплощения, а не в романтических бреднях о ее спасительной роли. Как итог: с пометкой «сугубо на любителя», возможно, я поторопился, поскольку этот фильм – вполне автономная завершенная лента, которую с удовольствием может посмотреть и менее подкованный зритель, был бы соответствующий настрой. Будет ли этот фильм впоследствии включен в золотой фонд режиссера или останется картиной для специалистов, время покажет, хотя это, наверное, и не так важно, поскольку и в этом вопросе фильм оправдывает свое название. Всем приятного просмотра.

мне показалось, или Аллен вернулся после евротрипа? наконец-то америка, ny, евреи, смешно и порой не понятно. вообще я дико доволен фильмом, много смеялся, и ничего, кроме положительных эмоций, для себя не извлек. whatever works можно, наверное, ошибочно принять за объяснение своих любовных похождений, но как мне показалось, это ответ на многие мучившие нас вопросы, простой и короткий. огромное спасибо ему за это кино.